Нефть — одежда — автотекстиль: есть ли шанс совместить интересы нефтегазовых гигантов с химической и лёгкой промышленностью?
300 млрд рублей — в такую сумму потенциальный инвестор оценивает вложения во всю цепочку выпуска полиэфирных волокон и их переработку на территории РФ. Эту цифру озвучил на Форуме лёгкой промышленности «Мануфактура 4.0» 11 ноября 2022 года в городе Иваново заместитель министра промышленности и торговли Олег Бочаров. И обратился к отечественным текстильщикам с вопросом: готовы ли они забрать на переработку 300 тысяч тонн полиэфирной пряжи — такова будет мощность планируемого производства. Ответить на этот вопрос мог бы Александр Петров, президент Национального института развития рынка углеводородов (НИРРУ), руководитель проекта «Нефть — одежда — автотекстиль». За плечами у Александра Александровича руководство комбинатом «Могилёвхимволокно», работа в Совете министров Республики Беларусь, Совете министров СССР. Несмотря на возраст, Петров в курсе всех событий на рынке химической продукции для лёгкой промышленности и активно обсуждает с чиновниками и предпринимателями проект возведения моста между тремя отраслями и сопредельными государствами. Приводим некоторые соображения Александра Александровича из обширной беседы с нашим корреспондентом.
Александр Александрович Петров, президент Национального института развития рынка углеводородов
— Моё предложение нефтяным компаниям: постройте установку по производству параксилола из низкокачественного бензина, направьте его на выпуск терефталевой кислоты, поставьте её химикам для переработки в полиэтилентерефталат, плёнки, волокна, нити, пищевую тару. За 1,5 млрд долларов (93 млрд рублей) будет создана сырьевая база для высокотехнологичных предприятий текстильной, швейной, пищевой отраслей, на которых будут трудиться 100 тысяч специалистов.
— Предположим, на эту удочку кто‑то попался и всё это построили. Что дальше? — Дальше возникает много вопросов. Один из главных: где мы возьмём эти 100 тысяч работников? У нас безработица низкая — 4,5%. Выход может быть в сокращении рабочих мест в сфере банков, торговли и услуг, в оптимизации силовых структур, где служит 5 миллионов человек. Надо понимать, что химия требует минимума людей, а лёгкая промышленность большого их количества.
— Вы часто говорите «мы». Кого имеете в виду? — Я стараюсь говорить об интересах не столько класса собственников средств производства, сколько об общенациональных интересах, как я их понимаю.
Руководители химической отрасли СССР: В. Листов, В. Смирнов, А. Л. Шифрин, А. Петров, В. Буткин, Ю. Беспалов
— Ваши соображения по развитию промышленности России достаточно подробно представлены в разного рода публикациях. Однако чего они стоят, если вспомнить про 24 февраля? — В 60‑е годы прошлого века моими руководителями были специалисты, которых после Курской битвы страна отозвала с фронта и дала задание заниматься восстановлением химической промышленности с использованием лучшего мирового опыта. Полагаю, что сегодня ситуация по характеру близка. Реализацией грамотных межотраслевых программ мы сумеем исправить перекосы, созданные рынком. Капитала в стране достаточно. Необходимый минимум современных технологий можно получить от наших друзей, самим наладить их тиражирование. При затратах в 1,5 млрд долларов решается сырьевая проблема для замены импорта текстиля и одежды на сумму 10 млрд долларов.
Да, эта программа, безусловно, выгодна. И в первую очередь для государства, для всего населения. Для вовлечённых в неё частных компаний она тоже будет выгодна. Но она им не под силу. Во-первых, масштаб проекта велик. Во-вторых, он требует координации нескольких отраслей промышленности. Необходимо совместить интересы преуспевающей нефтегазовой отрасли, химии и таких изгоев, какими являются подотрасль химических волокон и лёгкая промышленность.
— Частные компании в нефтегазовой отрасли это монополии, которые ещё того и гляди посоревнуются с государством по степени своего влияния на общество… — Есть такое. И это не соответствует общенациональным интересам. В нашем случае, когда мы говорим об участии этих лидеров в нефтехимическом производстве, на их долю приходится самая выгодная часть. Однако получаемые ими высокотехнологичные продукты не направляются на производство волокна и обеспечение работой людей, обслуживающих длинный «хвост» предприятий лёгкой промышленности. Они идут на изготовление бутылок для сахаросодержащих напитков. В стране, по оценкам Минздрава, стоят на учёте 9 миллионов больных диабетом. Но это наших коллег не беспокоит.
— А что с оборудованием? — Сегодня оно производится в Китае, Индии, Иране, Турции.
— Вы уже обсуждали с потенциальными участниками проекта возможность его реализации? — Ведущие концерны, которые могли бы включиться в эту программу («Роснефть», «Газпромнефть», «Сургутнефтегаз», «Лукойл», «Сибур»), пока не проявили интереса к ней. Нефтепереработчикам она не нужна. Они выпускают нефть общим объёмом 540 млн тонн в год. Половину экспортируют, половину перерабатывают в нефтепродукты, большую часть которых опять же отправляют за рубеж. Всё у них в порядке. Для нашей программы требуется осуществить дополнительные технологические операции с 1,2 млн тонн нефтепродуктов.
— Это же мизер на фоне 540 млн тонн… — Да. И эта, условно говоря, копейка, которая создаст ещё какую‑то головную боль, им просто не нужна. При этом «Татнефть» активно включилась в сферу производства полиэфирных продуктов.
— И что получается? — Хроника событий здесь такая: в 2021 году «Татнефть» покупает в Калининграде завод «Экопэт» по выпуску 220 тысяч тонн бутылочного ПЭТ. Это предприятие было запущено ещё в 2008 году. Для справки: бутылки и волокно делаются из одного и того же исходного материала — терефталевой кислоты (ТФК). Сегодня на «Экопэт» она в количестве 210 млн тонн поставляется из Китая. «Татнефть» говорит: хорошо, мы проведём реконструкцию своего нефтеперерабатывающего производства, создадим мощности по выпуску параксилола в объёме 175 тысяч тонн в год, произведём из него 300 тысяч тонн терефталевой кислоты, закроем текущую и перспективную потребность завода в Калининграде. Наше ООО «НИРРУ» информирует коллег, что с 2015 года ведущие мировые лицензиары и производители ТФК создают заводы на основе единичных линий мощностью не менее 1 млн 200 тысяч тонн. Использование типовых проектов приводит к значительному снижению удельных капвложений на одну тонну ТФК. И тут возникает интересное совпадение: сегодня страна импортирует 450 тысяч тонн ТФК, 200 тысяч тонн полимеров ПЭТ для бутылок и 180 тысяч тонн волокон и нитей на основе ТФК. При этом остаётся дополнительная потребность для импортозамещения одежды, текстиля для дома и автомобилей ещё 300 тысяч тонн ТФК. Итого 1130 тысяч тонн.
Именно эти цифры были обозначены в справочном материале для правительства России, на основании которого было дано его поручение Минэнерго России и Минпромторгу России. «Татнефть» с пониманием отнеслось к возрастанию масштабов задачи. Его руководство через СМИ в первом полугодии 2022 года сообщило, что проект завода ТФК переориентирован на мощность 1 млн тонн. Вслед за вводом в конце 2022 года первой очереди по производству параксилола будут созданы дополнительные мощности для обеспечения будущего завода ТФК. Участники рынка с большим удовлетворением восприняли эту информацию, в то же время специалисты, имеющие опыт в создании подобных мощностей в СССР, считают, что предприятия нефтегазового комплекса страны должны подстраховать «Татнефть» в наращивании производства параксилола. Поддержка позволит сократить сроки ввода завода ТФК, создаст условия для полного использования его мощностей с момента ввода, приведёт к снижению инвестиций на всю программу.
При затратах в 1,5 млрд долларов решается сырьевая проблема для замены импорта текстиля и одежды на сумму 10 млрд долларов
— От кого требуется поддержка? — В стране имеются три установки по производству параксилола, созданные ещё в 70‑е годы: «Роснефть» — это нефтеперерабатывающий комбинат в Уфе, «Газпромнефть» — в Омске, «Сургутнефтегаз» — в Киришах, под Санкт-Петербургом. Надо просить правительство России поручить этим компаниям проинвестировать средства в реконструкцию установок. Все они в недавнем прошлом через СМИ сообщали о своих планах реконструкции установок с увеличением мощности в 1,5 раза. Но из‑за высокого спроса на бензин на внешних рынках и отсутствия спроса в стране на параксилол проекты были отложены.
— Как обстоят в целом дела со сроками реализации предложенного вами проекта? — Международная практика показывает, что на строительство завода ТФК мощностью 1 млн тонн с даты заключения контракта требуется 36 месяцев. На подготовку контракта нужно не меньше года. В течение этих четырёх лет необходимо будет создать весь шлейф установок по производству волокон, нитей, плёнок, тканей, одежды, текстиля для дома и автомобилей. Химики форсируют эту программу. Пуск первой очереди завода по выпуску 70 тыс. тонн / год плёнки в г. Пскове будет осуществлён в текущем году, ведётся работа над проектом завода по производству полиэтилентерефталата мощностью 133 тыс. тонн/год. В г. Шахты Ростовской области завершается строительство завода по производству полиэфирного волокна мощностью 70 тыс. тонн / год.
На строительство завода ТФК мощностью 1 млн тонн с даты заключения контракта требуется 36 месяцев
— Получается, что рынок достаточно далеко продвинулся по отдельным позициям программы производства полиэфирных продуктов, но для обеспечения отдачи от затраченных инвестиций требуется координирующая роль государства. Имеется ли интерес к проекту у стран Содружества? — В мировом балансе всего текстильного сырья полиэфирные волокна и нити занимают более 50 %. Без них невозможно функционирование лёгкой промышленности. Из всех государств СНГ только Республика Беларусь обеспечивает ими свою потребность, но единственный производитель первичных ПЭФ-волокон «Могилёвхимволокно» нуждается в серьёзной модернизации. Другие государства, как и Россия, импортируют полиэфир из АТР. При этом отдельные страны прорабатывают аналогичные программы. Так, Республика Казахстан с привлечением российского проектного института несколько лет назад построила завод по производству параксилола мощностью 500 тысяч тонн. Выйти на проектные показатели пока не удаётся. Одной из причин является проблема логистики. Продукт в цистернах транспортируется паромом до Азербайджана, далее по железной дороге до грузинского порта на Чёрном море. После перегрузки в танкерах поставляется в Турцию. Республика планирует построить заводы по производству ТФК и ПЭТ мощностью 1250 тысяч тонн каждый. Но существующая мощность завода параксилола её не сможет обеспечить. Есть основания для возможной кооперации с российскими компаниями.
В начале статьи вы приводили данные о том, что для обеспечения переработки 300 тысяч тонн полиэфирного волокна в пряжу России требуются инвестиции в размере 300 млрд рублей. Полагаю, что этими цифрами замминистра хотел указать на невозможность решения проблемы. Но известно, что Республика Узбекистан сегодня производит 1 млн тонн хлопка в год, 400 тысяч тонн отправляет в Китай, 400 тысяч тонн другим партнёрам и только 100 тысяч тонн — России. Узбекистан создал громадные мощности по прядению, но чисто хлопковая пряжа пользуется ограниченным спросом. Мощности простаивают. Нужно полиэфирное волокно для изготовления высококачественной хлопкополиэфирной пряжи. У России, получающей такую пряжу из Китая, есть острая потребность в кооперации с Республикой Узбекистан по использованию мощностей прядения. Республика готова решить эту задачу в обмен на поставки полиэфирных волокон. Приобретая наш полиэфир, она сможет выпускать смешанные ткани для дальнейшего производства одежды. И главное — рабочая сила будет задействована у них в стране, а не мотаться между границами СНГ.
Евразийскую экономическую комиссию (далее ЕЭК. — Прим. ред.), которая связывает Белоруссию, Казахстан, Таджикистан, Армению, Туркмению, очень интересует тема производства полиэфирных волокон. В сентябре 2022 года Департамент промышленности ЕЭК заслушал доклад «НИРРУ» на эту тему, наметил пригласить на вторую половину ноября представителей государств для уточнения их позиции. Важно, чтобы ведомства России стали проводниками данной программы в ЕЭК.
Рынок России не способен без активной роли государства обеспечить координацию всего раздробленного частного хозяйства. В руководстве ведомств мало осталось специалистов, которые считают, что восстановление производства химволокон в принципе возможно
— Каков может быть итог вашего проекта? — За 3 года будет израсходовано 1 262 млн долларов инвестиций. После ввода мощностей импорт химической продукции для внутреннего потребления сократится на 805 млн долларов в год, её экспорт из России дополнительно возрастёт на 358 млн долларов в год. Итого 1163 млн долларов в год. Появится возможность существенного сокращения импорта одежды и обуви. В нефтехимической части все эти преобразования потребуют привлечения около 1000 человек.
А в лёгкой, швейной, пищевых отраслях будет создано около ста тысяч рабочих мест с одновременным оживлением малых городов от Урала до Брянска. Откроются громадные производственные возможности для сотрудничества со всеми государствами СНГ. Да, программа очень масштабная и сложная по части координации. Впервые нужно сделать то, чего 35 лет не делали. В СССР подобные программы были реализованы дважды — в Белоруссии и в Башкирии. Сейчас ситуация несравнимо труднее. Рынок России не способен без активной роли государства обеспечить координацию всего раздробленного частного хозяйства. В руководстве ведомств мало осталось специалистов, которые считают, что восстановление производства химволокон в принципе возможно. Мы потеряли два поколения менеджеров, инженеров и конструкторов, но жизнь требует исправления ситуации.
Я человек с производства и не занимаюсь фантазиями. Основываюсь на изучении статистики в России и зарубежного опыта. При наличии 60‑летнего стажа работы вижу не только проблемы, но и тенденции по их решению, осмысляю ситуацию и начинаю её разогревать. Могу ошибиться на год-два, но в большинстве случаев тенденции роста побеждают. В данном случае проблема полиэфирных продуктов кардинально не решена. На предприятия России сегодня их поставляют в объёме 830 тысяч тонн из стран АТР через Суэцкий канал! Соглашаться и далее с этими затратами стране — мировому лидеру по производству углеводородов, нельзя.
