Нежные и стремительные образы его коллекций завоёвывают сердца публики и высокопоставленных клиенток от Санкт-Петербурга до Владивостока. Его коллекции получали награды на международных конкурсах авторской моды от Милана до Чжэнчжоу. Он месяцами отшивает одно платье и вдохновенно создаёт капсульные коллекции массовой одежды. С дизайнером из Приморья Александром Варлаковым мы поговорили о модных тенденциях мира, о клиентуре haute couture в России и о prêt-à-porter на швейных фабриках.
О том, как стать модельером
— По линии отца у меня много предков-ремесленников: резчиков по дереву, портных, сапожников… Я один из них. Обе бабушки шили всю жизнь, а прабабушка обшивала во время войны целую деревню. Я много времени в детстве проводил с бабушкой по маме в окружении тканей, ниток, лоскутков: она следила за модой, часто ездила в ателье и брала меня с собой на примерки. Однажды, когда я болел и не ходил в садик, она дала мне мамину куклу Барби. Недолго думая, я с удовольствием пошил для неё шикарный гардероб. Это было очень весело, до сих пор вспоминаю об этом… Классе в четвёртом, как многие дети, я задумался о том, чем буду заниматься, когда стану взрослым. И сразу решил: буду шить. Я жаждал всерьёз попробовать себя в портновской профессии лет с двенадцати.
А в четырнадцать лет узнал о конкурсах «Юный дизайнер» и «Пигмалион», которые проводил Владивостокский государственный университет экономики и сервиса, и сам сшил коллекцию, чем очень удивил авторитетное жюри, которое отметило мои интуитивные знания по технологии и конструированию. Затем я участвовал во взрослой номинации «Авангард», где моими соперниками были студенты и состоявшиеся уже мастера. Тогда я вошёл со своей коллекцией в десятку лучших на Дальнем Востоке. Я понял, что дизайн одежды, процесс её создания, всё, что с ней связано, это полностью моё.
Потом в моей жизни появились ассоциации молодых дизайнеров одежды Владивостока «Чердак Forever» и её основатель Зоя Липатникова. Меня приняли на стажировку, когда мне не было и пятнадцати. Зоя взрастила меня как профессионала, сразу поставив очень высокую планку. Затем учёба во ВГУЭС заложила базу, которая необходима любому специалисту. В университете получил огромный объём теории моды, швейного производства, особенностей производства и подготовки тканей. А на «Чердаке» бесконечная практика, стажировки, которые открывали новые горизонты, огромный мир моды. В студенческие годы стал участвовать в международных конкурсах в Китае, в Корее; был в Японии на стажировке, ездил в Воронеж на международный конкурс. Рассказываю, и кажется, что всего было страшно много в студенческие годы, но по ощущениям это был один из самых беззаботных периодов жизни.
О личном бренде
Первую коллекцию, «Этюд номер 2. Инкогнито», я представил в 2015 году. Это был мой первый показ. Затем каждый студенческий год — по коллекции. По окончании института Светлана Костенко (первый редактор «Легпром ревю». — Авт.) предложила мне поучаствовать в отборочном конкурсе на поездку в Италию, на Pisa Fashion Days. И уже там я получил стажировку в Милане, в знаменитом Институте моды. Это было очень круто. Мой преподаватель работал на модный дом Valentino, потом перешёл в Dolce & Gabbana. Естественно, работа с таким профессионалом очень сильно на меня повлияла.
А ещё Милан — великий центр моды, где сконцентрированы офисы и мастерские Versace, Dolce & Gabbana, Giorgio Armani. Была возможность пройтись по их флагманским магазинам, а также посмотреть рождение великолепных вещей в бутиках Квартала моды.
Затем был перерыв длиной в три года, когда я не показывал ни одной коллекции, а ушёл с головой в индивидуальные заказы. Раньше я всё время работал в коллективе, а тут остался один на один со своими способностями. И оказался в перманентной стрессовой ситуации, когда тебе нужно за два часа сделать крутой наряд на ту или иную тему из подручных материалов… И такой труд доказал мне, что я неплохой специалист.
А далее, по сей день — работа над коллекциями, участие в конкурсах и модных неделях, показы, показы…
Сколь долго рождается модель? В зависимости от того, какая стоит задача. Минимум это неделя, а бывает, что месяц шьём. Сейчас я всё больше ухожу в бренд: уже два года не беру новых клиентов. Создаю наряды для тех, кого я знаю, чьи запросы мне понятны. Но основное время, главный труд — создание коллекций, подготовка показов.
О мужской высокой моде
Почему у меня только женская мода? Так сложилось, но я мечтаю заниматься мужской одеждой, она у меня в планах, и до конца нынешнего года в коллекции будет внесено некоторое количество мужских моделей. Хотя в России и нет пока спроса на высокую моду для мужчин. Мужья моих клиенток проявляют интерес, но он пока чисто теоретический. У меня в прошлом году были в коллекции пять мужских образов, так их все разобрали женщины.
Я очень люблю мужскую моду, себе много чего сшил: интересные пальто, толстовки… Хороших рубашек у нас в городе мало, да их практически нигде в России нет, что‑то особенное заказывают за границей. Хотел бы шить классные рубашки: речь не идёт об эпатаже, это может быть подлинная классика, но с долей вызова, с дерзостью, с некой новостью для владельца и окружающих.
У нас в городе, к сожалению, нет подходящего количества мужчин, способных оценить и купить высокую моду для себя. Но какие‑то эксперименты обязательно будут.
О высокой моде в России
В российском дизайне мне очень нравится творчество Ульяны Сергеенко, я слежу за ней из коллекции в коллекцию, и мне это очень близко. Нравится казанский модный дом Maison Bahemique, его эстетика мне близка по духу.
Может быть, русскому дизайну ещё недостаёт смелости. На нас огромное влияние оказал и оказывает Запад, а задача добросовестного дизайнера — никогда и никого не повторять. Российские модельеры гордятся тем, что хорошо копируют уже существующие вещи. Мы идём за ними, а должны идти сами.
Конечно, большая проблема в отсутствии конгломератов брендов, как во Франции и Италии. Там огромный финансовый оборот и бесконечная поддержка модной индустрии со стороны различных фондов. Там модельеры умеют работать с инвесторами, а я не умею, не знаю, на каких условиях войти в отношения с деловыми людьми, чтобы не остаться потом голым, не потерять, что уже наработано. Я уповаю только на поддержку государства, слава богу, что она есть, я вот два раза получал от минэкономразвития Приморского края гранты по 2 миллиона рублей. Я чувствую, что наши чиновники, наши власти в меня верят, ценят, что я делаю. И это очень важно для меня.
Ведь это не дело, когда я занимаю деньги у моих клиентов, чтобы приехать на очередную Неделю моды. Хотелось бы найти бизнес-партнёра, который взял на себя организационные и финансовые вопросы. К сожалению, у российского бизнеса пока нет понимания, как работать с творческими единицами. У нас все привыкли: вкладываешь рубль — получаешь пять, и побыстрее. А мода, создание бренда — процесс долгий. Это бесконечные вложения. Всё, что я зарабатываю от индивидуальных клиентов и с моих трёх шоурумов, я вкладываю в бренд, в создание коллекций, которые формируют мир под названием Alexander Varlakov.
О швейных фабриках
Мы масштабировали коллекцию Lines of love в линейку одежды премиального сегмента. Коллекция на подиуме должна была отражать «красоту на высоких нотах», создавать экспрессию повседневности: резкие линии, нарочито необработанные срезы, но при этом точёные силуэты и высокое качество. Мне захотелось, чтобы в таких образах увидело себя побольше молодых людей. Мы долго искали в Приморье швейные фабрики, которые гарантировали бы нужное качество, подлинный люкс, а нашли среди резидентов «Модного альянса креативных индустрий» (МАКИ), в который я вхожу уже много лет. Нашими партнёрами стали фабрика «Море», цех LEKALO Евгении Номоконовой и фабрика в Уссурийске «Бюро 22».
Для меня стояла большая и интересная задача — адаптировать дизайн и упростить технологии пошива до того состояния, которое может обеспечить обычная швея на фабрике. К счастью, производства в Приморье автоматизируют многие процессы, и это помогло добиться настоящего качества.
У каждого производства свой профиль, а ещё мы распределили ассортимент между цехами. Модели изготавливаются на предприятиях только на 70%, остальные 30% — ручная работа моих портных и моя собственная. Люкс — он прежде всего в мелочах.
Например, для драпированного платья, конструкция которого представляет собой веерную развёртку, мы заказываем на фабрике основу и уже сами вручную делаем узлы драпировки. Этот элемент очень важен и требует высокой квалификации специалиста и его понимания идей дизайнера.
Минувший год стал для меня годом введением в производство. Я начал налаживать контакты, учиться правильно взаимодействовать со швейниками. Теперь в тестовом режиме делаю вещи, смотрю, как они продаются, чтобы понять, какие объёмы мне нужны в дальнейшем. Например, мы сейчас выпускаем футболки Lines of love с изящной лодочкой. Сначала нам отшили 20 единиц, и мы даже не успели понять, как их раскупили. Сейчас заказали в три раза больше. То же самое со свитшотами, которые тоже ушли, как говорится, с лёта. Платьев с драпировкой мы заказали сперва 10 единиц, думали, будут висеть в магазине, но они ушли моментально, и мы заказали существенно больше. У меня в планах попробовать отшиваться на московских фабриках, но есть сложности: там нужно вставать в очередь, заказывать определённое, и немалое, количество, вносить существенный аванс и прочее.
Год назад МАКИ организовал бизнес-миссию в КНР, в Гуанчжоу. Нас возили на производства, на рынки тканей, это было очень круто, мы увидели весь процесс изнутри. Интересно, что китайские фабрики всегда готовы идти навстречу и берутся за любой тираж: можно договориться на 30, на 40 единиц, цена за штуку будет чуть выше, чем в большой партии, но не критично. У них большая конкуренция внутри и с другими странами, и они борются за каждого клиента.
Я рассчитываю в нынешнем году попробовать взаимодействовать с китайскими производствами. Меня отговаривают: мол, китайцы твои модели обязательно утащат. А мне не жалко, у меня столько идей! Мне даже интересно, когда меня копируют, — этот успех, мне кажется. Я с юмором к этому отношусь ещё со студенческих времён, когда меня однокурсники копировали. Ничего, я могу для одного и того же платья придумывать множество интерпретаций.
О мировой моде
У меня была возможность оценить вживую разнообразные миры моды. И российский, причём и в Центральной России, и на Дальнем Востоке, и в Сибири. И европейские, и китайские модные рынки и подиумы. Они очень разные. В Китае огромный поток, бесконечный конвейер моделей. Одна коллекция сменяет другую за считаные дни, может, недели.
Европа — это качество и искусство. Как бы ни был интересен Китай, и даже Африка, к европейским мастерам все и всегда будут прислушиваться, а к их моделям приглядываться.
У нас лёгкая промышленность начинает развиваться, а мода до недавнего времени существовала в двух десятках выдающихся имён. Сейчас всего много, всё разное, но пока ещё вторичное.
И ещё проблема: как предприниматель я сталкиваюсь с кризисом кадров. У нас курсы повышения квалификации поменялись на курсы личностного роста. И такой критерий, как профессионализм, играет очень незначительную роль в глазах у нового поколения. Найти настоящего специалиста, которому было бы интересно его дело, крайне тяжело.
Речь не только о швейке, это касается и PR, и рекламы, и всего. Скажем, самыми яркими в плане шоу на Московской неделе моды были иностранцы: модельеры из Коста-Рики, Индии… Отменные коллекции сопровождались великолепным и умным видеорядом, неожиданной музыкой. А наши (и я в том числе!) выходили на подиум со случайной музычкой, с простенькими видеозаставками. Хотя, конечно, были и подлинные шоу, как Юлии Далакян — но то были единицы… У нас не хватает креативщиков, умных инженеров и световиков. Их просто нет. А шоу в моде это, возможно, половина успеха.
О моде на Дальнем Востоке
МАКИ объединяет и поддерживает несколько очень ярких брендов. Например, Therapy интересно работает в сегменте уличной моды. Есть марка «Море», это интересные, очень высокого качества вещи, её сильная сторона — работа с цветом. Во Владивостоке шьют отменные худи и другие базовые вещи. Очень успешные бренды «Люди в худи», «Туманы». У них футболки с разными принтами на тему города, Приморского края. Но это всё трикотаж, и они не позиционируют себя как дизайнеры, как бренды.
А моду от кутюр создаю только я. У меня нет конкурентов, что вообще‑то плохо, всё равно что устраивать соревнования по плаванию в одиночку. Поэтому я стремлюсь в Москву и Питер, туда, где бьётся сердце высокой моды. Мне нужна конкуренция, мне нужен этот бесконечный экшен. Когда ты работаешь в среде, где есть высокая конкуренция, ты развиваешься быстрее: чем выше планка, тем выше результат.
В то же время потребность в высокой моде во Владивостоке есть. У нас женщины любят наряжаться, любят одеваться красиво. И я в своём городе стал, не побоюсь этого слова, неким социальным символом: если тебе шьёт Варлаков, если ты покупаешь его вещи, значит твой статус и финансовое состояние весьма достойны. Мои клиенты — это некое сообщество, которых объединяет моя хорошая репутация. Я всегда за качество, за эксклюзив, за высокий дизайн, и они это видят.
Да, с ними сложно работать, с этими прекрасными дамами. Когда мне было восемнадцать лет, это было волнительно: меня везут на дорогих автомобилях в шикарные особняки, там известные в крае женщины и их мужья… Но страха у меня никогда не было. Это люди, которым нравлюсь я, им нравится моя эстетика. Я к ним очень хорошо отношусь, искренне. Мне кажется, ключ успеха вообще с любым клиентом, с женщиной — это быть искренним до конца. И они это ценят.
