Исконное. Посконное. Своё

Заменят ли отечественные лён и конопля импортное сырьё для текстильной промышленности?

Казалось бы, чего проще: появились сложности с импортным сырьём — значит надо выращивать своё, родное, исконное и в буквальном смысле посконное. Однако эта простота кажущаяся: вряд ли российские текстильщики просто по своему капризу много лет предпочитали работать с импортным сырьём, а такие же российские сельхозпроизводители вместо льна сеяли что‑то другое. Попробуем разобраться на примере Ивановской области, где тут узкие места.

Лён не для всех

Во времена СССР Ивановская область не была в лидерах по посевам льна, однако эта культура была достаточно распространённой. Льноводством занимались в 12 районах области (практически половина региона), площадь посевов превышала 20 тысяч га, в каждом районе был льнозавод, осуществлявший первичную переработку льна. Были и крупные потребители льноволокна — Яковлевский льнокомбинат в Приволжске и Большая Костромская льняная мануфактура.

В 1990‑х годах начался спад. Лён — культура непростая, требующая специальной сельхозтехники. Да и ситуация в сельском хозяйстве в Нечерноземье даже в середине 2000‑х годов, мягко говоря, оставляла желать лучшего: многие хозяйства разорялись или балансировали на грани банкротства, люди уезжали из села. Льнозаводы, работавшие в регионе, тоже разорялись — последний из них прекратил существование в 2015 году. Текстильщики постепенно стали ориентироваться на других поставщиков волокна из России и Белоруссии. В итоге к середине 2010‑х годов посевы льна в Ивановской области стали сходить на нет, а в 2017 году в регионе лён вообще не сеяли.

Возрождение льноводства в области началось в 2018 году, однако по‑прежнему этим занимаются считаные сельхозпроизводители, а посевные площади составляют от 250 до 370 га. В основном этот лён идёт на технические нужды (на паклю) или продаётся в другие регионы.

Как отмечает директор департамента сельского хозяйства Ивановской области Денис Черкесов, прежде всего это связано с развалом кооперации между сельхозпроизводителями и текстильной промышленностью: «Основные проблемы сейчас, на мой взгляд, связаны с отсутствием первичной переработки льна, то есть льнозаводов, — говорит Денис Черкесов. — Сельхозпроизводитель должен понимать, куда он будет поставлять выращенный лён и насколько рентабельно будет его производство. Чтобы обеспечить загрузкой хотя бы одну линию первичной переработки, требуется не менее 700 га посевов льна, специализированная техника, которую невозможно переоборудовать под другие сельскохозяйственные культуры. Не имея гарантированного сбыта, фермеры предпочитают засевать свои земли кормовыми или зерновыми культурами. А брать на себя расходы по строительству льнозавода тоже мало кто хочет, поскольку нет гарантий, что льнокомбинаты купят их волокно».

По словам Дениса Черкесова, в правительстве Ивановской области неоднократно проводились совещания с участием и сельхозпроизводителей, и представителей льнокомбинатов, но пока видимых результатов достичь не удалось. «Промышленникам в ситуации до февраля этого года проще было купить волокно у проверенных поставщиков, тем более что белорусские производители периодически серьёзно демпинговали и предлагали цены, которые делали производство волокна в Ивановской области нерентабельным», — поясняет Черкесов. Именно поэтому все проекты по организации первичной переработки льна в регионе, которые прорабатывали местные инвесторы, так и остались нереализованными.

Конопляный оптимизм

Интерес к технической конопле в последние годы перешёл из стадии проектов к стадии реализации. «Здесь инвесторы идут по пути создания предприятий полного цикла, но начиная от поля, — говорит Денис Черкесов. — То есть сначала осваивают посевные площади, затем устанавливают линии по первичной переработке, затем линии прядения и уже готовую пряжу предлагают производителям текстиля».

Правда, пока в Ивановской области такой инвестор один — компания «Смарт Хэмп». Её основатель Максим Уваров, который также выкупил прядильно-ткацкую фабрику Балина в районном центре Южа (мы писали об истории этого предприятия в «Легпром ревю» № 1 / 2022, с. 95. — Прим. ред.), настроен достаточно оптимистично.

«Мы в 2019 году начали работать с Ивановской областью, в 2020 году у нас уже были посевы конопли, в 2021‑м мы расширили посевные площади, посеяли и убрали 1400 га конопли, — рассказывает Уваров. — В этом году планируем ещё увеличить посевные площади».

Что касается переработки, то, по словам Максима Уварова, сейчас она производится на том оборудовании, которое имеется на мануфактуре Балина. Однако в планах — установка новых линий. «Мы заказали французское оборудование по переработке, надеемся, что поставщики, несмотря на все сложности, выполнят свои обязательства и уже этим летом линия будет установлена, — говорит он. — В качестве резерва и с учётом наших планов мы также закупили ещё одну линию, б / у. С ней, по нашей информации, никаких проблем не будет».

Сейчас на фабрике в Юже работает старое, ещё советское оборудование по первичной переработке и котонизации лубяного волокна, на котором «Смарт Хэмп» перерабатывает лён. Используется и имеющееся прядильное оборудование. «Мы уже выпускаем смесовую пряжу как со льном, так и с коноплёй, — поясняет Максим Уваров. — Если не проводить котонизацию волокна, то получаем лубяную пряжу, смесь льна и конопли. Спрос на такую пряжу тоже есть, она используется как замена джута при производстве ковров и мебели. Отгрузки лубяной пряжи у нас уже идут».

Кроме того, в Юже производят льняную пряжу для брезентов. А основная позиция, по словам Уварова, это смесовая пряжа лён / конопля № 20 и 27. Из-за скачка курса валюты и сложностей с логистикой сложилась уникальная ситуация, когда такая пряжа оказывается на российском рынке дешевле, чем хлопковая — что и обуславливает высокий спрос на такую продукцию.

В планах компании «Смарт Хэмп» расконсервировать имеющийся на фабрике ткацкий цех и запустить производство суровья с использованием лубяных волокон. «Заказы сейчас есть, причём в таком объёме, что мы можем работать в режиме 24 / 7, но многое упирается в сырьё, мощности и кадры», — отмечает директор «Смарт Хэмп». Также в этом году компания планирует посеять лён на площади 100 га.

Кроме компании Уварова, культивированием технической конопли в Ивановской области занимаются ещё несколько хозяйств. «Техническая конопля более простая в выращивании культура, чем лён, — поясняет Денис Черкесов. — Семенной фонд российский. В Пензе есть предприятие, которое занимается выведением новых сортов технической конопли без ТГК (тетрагидроканнабиол, наркотическое вещество, содержащееся в конопле; конопля с ТГК запрещена к выращиванию на территории РФ. — Прим. автора). Кроме того, выращиванием технической конопли в России занимаются не так уже много хозяйств: если всего в стране под посевы льна занято 45‑50 тысяч га, то под коноплю — порядка 10 тысяч га. Так что перспективы есть. Особенно с учётом того, что хлопковое волокно и пряжа резко подорожали для российских текстильщиков».

Не сырьё, так технологии

А что же говорят текстильщики? Насколько интересно для них российское лубяное сырьё и как они оценивают перспективы сотрудничества с российскими поставщиками? Заместитель генерального директор ООО «ТексХолдинг» (входит в структуру ТДЛ) Алексей Конов неоднократно выступал на различных мероприятиях с описанием перспектив использования российского короткого льноволокна и конопляного волокна. Пока ситуация не особо поменялась.

«Короткое волокно тоже можно перерабатывать, получать неплохие продукты, — подчёркивает Алексей Конов. — В ТДЛ создана технология, которая позволяет из грубых тканей получать текучие льняные и конопляные изделия. Мы научились разделять грубые волокна льна (комплексы) на элементарные волокна уже в готовом изделии. Таким образом, мешковина после некоторой обработки: удаления пуховой массы, сближения нитей основы и утка — превращается в текучую костюмную ткань. Правда, все эти работы я проводил в Испании, потому что в России нет такого оборудования. Да и спроса на такую ткань в России пока нет».

Впрочем, отмечает Алексей Конов, аналогичное оборудование есть и в Китае, и в Индии, так что технологические решения вполне доступны. В компании ТДЛ также разработаны технологии производства тканей, в которых котонизированное волокно используется и в нитях основы, и в нитях утка, что существенно увеличивает разрывные нагрузки ткани (они оказываются выше, чем у гостовской бязи). Есть технология мокрого прядения конопли в смеси с льняными волокнами — из такой пряжи можно создавать жаккардовые изделия. Однако в массовом производстве эти технологии пока не используются, как уже упоминалось, из‑за отсутствия спроса (в том числе по причине достаточно высокой стоимости конечного продукта).

С одной стороны, отмечает Алексей Конов, до сих пор существуют законодательные ограничения, так что продвигать изделия из конопли на рынке затруднительно — это сразу привлекает повышенное внимание правоохранительных органов, несмотря на то что при изготовлении используется техническая конопля. С другой — до последнего времени решающим фактором была цена, и изделия из льна и конопли, особенно изготовленные с использованием сложных технологий, были достаточно дорогими. Изменится ли ситуация после введения санкций? Это будет понятно только через несколько месяцев, поскольку сейчас новые логистические цепочки и связи с возможными смежниками только устанавливаются.

«Общие представления о том, как можно использовать российскую сырьевую базу, не всегда учитывают развитие технологий, — говорит Конов. — Можно использовать и коноплю, которую выращивают на семечку, — после мацерации в зимний период. Можно использовать однотипное волокно, из которого после обработки получают так называемый очёс, используемый в смесовых тканях. Причём если льняной очёс сегодня стоит более 200 рублей, то конопляный — 64 рубля. И если он получен из конопли на семечку, то фактически это вторичное сырьё. Если оставить её на зиму, она проходит мацерацию. И мы используем и короткое, и среднее, и длинное волокно. Называется это однотипное волокно. Мы отделываем его на льняном производстве и получаем так называемый очёс, который до 22 % можно водить в смеску. Это даёт нам массу преимуществ, в том числе по снижению углеродного следа. Но чтобы всё это внедрять на практике, необходима политическая воля, выделение грантов, подведение научной базы».

Где нужна рука государства

Очевидно, что именно с политической волей, а точнее с направленностью государства на поддержку и развитие отечественной сырьевой базы и внедрение новых технологических разработок в текстильной промышленности, связана перспектива льноводства и коноплеводства в России. Что есть на сегодняшний день?

«Уже несколько лет, начиная с 2017 года, есть погектарная субсидия на производство льна и конопли в размере 10 тысяч рублей на гектар, — говорит Денис Черкесов. — Это очень высокая ставка. Для сравнения: субсидия на зерновые в среднем по стране составляют 300‑400 рублей на гектар. А в чернозёмной зоне аграрии вообще не получают погектарную поддержку. Эти 10 тысяч рублей на гектар практически закрывают затраты на посевную».

Кроме того, отмечает начальник департамента сельского хозяйства, государство предоставляет возможность получения компенсации затрат на капстроительство при создании предприятий первичной переработки льна и конопли. Есть возможность получения сельхозтехники через Росагролизинг, с минимальными ставками.

Максим Уваров подтверждает, что господдержка для сельхозпроизводителей в случае с лубяными культурами значительная. Но с некоторыми оговорками. «Если говорить о конопле, то 10 тысяч рублей на гектар это очень хорошая субсидия, — поясняет он. — Но в случае со льном этого недостаточно. У льна урожайность меньше, чем у конопли. Кроме того, для него нужна специализированная техника, которую невозможно использовать для других культур. А коноплю можно убирать той же техникой, что и, скажем, кукурузу».

Продолжая тему господдержки, Максим Уваров обращает внимание на субсидирование ставки по инвесткредитам. «Это субсидирование ввели после 24 февраля 2022 года, однако банки по‑прежнему практически не выдают инвесткредиты, поскольку им это невыгодно», — говорит он.

Есть и ситуативные моменты. Например, в качестве мер поддержки со стороны государства Максим Уваров отмечает создание территории опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР) в Юже. Соответственно, «Смарт Хэмп» может пользоваться льготами по налогам. Кроме того, правительство Ивановской области заявило о ремонте дороги, которая связывает Южу и Ковровский район Владимирской области. «Мы рассчитываем, что это поможет нам решить и проблемы с кадрами, и получить дополнительный рынок сбыта, поскольку в Коврове есть производство мебели и матрасов, а мы производим волокно и нетканые материалы, которые вполне могут заменить кокосовое волокно», — рассуждает Уваров.

В целом же, похоже, говорить о том, что с введением санкций российские производители сырья для текстильной промышленности немедленно расцветут пышным цветом, будет неоправданным оптимизмом. Потенциал есть, он огромен — как и в других сегментах рынка, связанных с текстильной и лёгкой промышленностью. Но сможем ли все мы воспользоваться этим потенциалом, большой вопрос.