Откуда есть пошла мода на Руси

Традиционное для российской жизни отношение к одежде можно кратко охарактеризовать как практичность и мудрость. В нашем климате одежда должна была соответствовать контрастным по температурному режиму условиям существования человека. Практичность заключалась ещё и в том, что производство тканей, обработка меха и кожи, создание декоративных элементов для украшения одежды были ремесленно-­кустарным и традиционным, с использованием большого объёма ручного труда, и стоимость подобных изделий была высока. Салопы, шубы и другие виды традиционной русской одежды шили на несколько поколений, одежду передавали по наследству.

Дмитрий Абрикосов

О неношении иноземного платья…

Ремёсла, от которых зависело качество русского традиционного костюма, достигали своего расцвета в различных губерниях России благодаря желанию наших предков быть добротно и красиво одетыми на разные случаи жизни и времена года.
В то же время одежда наших предков столетиями регламентировалась государственными указами, которые запрещали использовать иностранные, прежде всего европейские, элементы в одежде. Так, в 1675 году вышел указ Алексея Михайловича «О неношении иноземного платья и нестрижении волос по иноземскому обычаю», по которому служилым людям и дворянам в случае ношения иной одежды, кроме русской, грозило понижение в чине.

Одежда наших предков по своей конструкции была разделена на два вида — распашную, застёгивающуюся на пуговицы или крючки, и накидную, одеваемую через голову. Климат требовал от народов, населяющих наши необъятные просторы, использовать немалое количество верхней одежды, разнообразные накидки, епанчи и шубы. Украшения одежды, элементы, по которым можно было судить о положении человека, её носящего, многие предметы русского костюма, так же как и методика их изготовления, брались русскими мастерами из наследия Византии, которая была основой нашего вероисповедания и культурной идентичности. Также влияла на русский костюм и Речь Посполитая, европейская славянская держава.

Моду ввёл Пётр Великий

В ходе преобразований Петра Алексеевича Романова из стран Центральной Европы пришло новое и не всегда соответствующее климатическим условиям влияние. Сперва, 14 января 1700 года, был объявлен именной указ Петра I «О ношении платья на манер венгерского», в котором было приказано сменить длинную и неудобную старинную одежду на короткие костюмы. А в декабре 1701 года вышел указ императора «О ношении всякого чина людям немецкого платья и обуви и об употреблении в верховой езде немецких сёдел». Директивно для русской знати были введены образцы германской и голландской одежды, а традиционные формы остались распространёнными ещё на некоторое время для небольшого числа сословий в России, в первую очередь для духовенства и крестьянства.

Само понятие моды на одежду появилось в России в связи с революционными изменениями в одежде, введёнными Петром Великим. До этого никакой моды на одежду в России не было, а были традиционные формы костюма: повседневная и парадная, соответствующая социальной принадлежности своего хозяина в русском обществе и передаваемая по наследству.

Во многом костюм в России был «говорящим». По нему можно было судить о положении человека в обществе, о роде его служебных занятий, материальном благосостоянии, а также об отношении в обществе к главному герою нашего рассказа, для которого одежда была важнейшим и не только практичным элементом в жизни, — к женщине. Женский костюм в России отличался невероятной выразительностью своей красоты, яркости, многообразием украшающих его элементов. Женщина была объектом гордости и любования сильной половины населения России, она вдохновляла на подвиги и была хранительницей очага, давала продолжение рода. Многообразные виды ремесленных производств, упомянутые выше, служили для украшения прежде всего женского костюма. Вышивки и вязания, ювелирное мастерство — всё служило для украшения женского костюма — как крестьянского, так и знати.

Главным элементом женской одежды был сарафан, косоклинный, туникообразный или прямой. Их шили из хлопка, льна или ситца, знатные сарафаны шили из шёлка или парчи.

Помимо сарафанов в России традиционными формами одежды были душегреи и шубы. Обычными цветами русского костюма были практичные чёрный или коричневый, жёлтый или бурый, но самым любимым для окраски тканей был красный цвет. Украшались сарафаны и верхняя одежда вышивками, исполненными золотыми и серебряными нитями. Головные уборы по своему разнообразию у разных народов России поражали русских искусствоведов и коллекционеров, осознававших в начале ХХ века национальные истоки.
Мода, модные модели и модные салоны, которые становились законодателями модных тенденций в российском костюме с конца XVIII века, пришли к нам из Европы, и прежде всего из Франции. Европейские мастера по пошиву одежды активно захватывали русский рынок, начиная с двора правящего дома, из Санкт-Петербурга. Ассамблеи, то есть открытые приёмы, и сменившие их балы требовали от российской знати соответствия европейским традициям не только в одежде, но и в поведении, и во многом в мышлении. И запестрел российский «бомонд» платьями и костюмами в совершенно не свойственном ранее стиле и с порицаемыми прежде элементами.

Родоначальники модного дела

Первыми законодательницами новых модных тенденций становились представительницы правящего дома, которые и по своему происхождению принадлежали к европейским правящим династиям. Нашим императрицам европейская мода была «к лицу». Фрейлины Их Императорских Величеств и Высочеств одевались по правилам последних писков европейских дворов. Проведение балов, последовавших на смену петровских ассамблей, формировало и определённое отношение к дорогим платьям, привозимым из Европы. Одно платье на два-три выхода в свет, и никак иначе быть не могло в то время. Дороговизна тех или иных моделей не оказывала влияния на пристрастия представительниц лучшей половины человечества, и посему модельное дело в России стало крайне привлекательным для европейских портных. Кто был первым, утверждать я не возьмусь, но попробую рассказать о самых ярких и оставивших свой след в истории родоначальниках российской моды.

Семья Бризак с середины XIX века обшивала императорский двор, готовя наряды на коронационные торжества и для повседневной бальной жизни женской части правящего дома. Август Лазаревич и Виктор Августович Бризаки шили бальные платья и наряды для официальных церемоний, ориентируясь на европейские тенденции в моде своего времени, но и отдавая дань национальным произведениям, часто используя кружево для украшения платьев придворных дам и членов императорской фамилии. Помимо фрейлин Её Императорского Величества, Бризаки шили платья только двум российским дивам — балерине Анне Павловой и певице Анастасии Вяльцевой.

В ассортимент ателье Бризаков постепенно проникал стиль модерн со свободными юбками, приталенными силуэтами платьев и роскошными декольте, которые без колье на груди считались неприличными. Кружевные платья на шёлковом чехле, украшенные вышивками и стразами, бантами и венками из растительных мотивов, отличали платья этого модного дома своего времени.

Ещё одним европейским ателье, добившимся невероятного признания у модниц не только в обеих столицах России, но и в провинции, была мастерская Минангуа Жюден. Её называли «царицей московских портних». В моделях этого московского ателье, расположенного на Кузнецком мосту, всё было просто, изящно и деликатно. Помимо производства коллекций добротных и изящных платьев, мадам Жюден занималась обучением мастериц, швей и портних, которые, сдав экзамен после обучения, с лёгкостью могли найти себе работу у других ательеров и таким образом распространить высокое отношение к своему ремеслу.
Не только иностранные модельеры работали в России, но и наши русские мастерицы, пройдя обучение как в России, так и в Европе, составляли конкуренцию своим европейским коллегам.

Ярким примером настоящей русской модельерши можно считать Ольгу Николаевну Бульбенкову. Она не только копировала французские модели, но и стремилась к тому, чтобы в модельном ряду светских дам появлялись идентичные для русского костюма материалы и фасоны. Золотошвейные мастерские московских монастырей получали заказы от Ольги Николаевны, которая стремилась подойти комплексно к образу своих заказчиц. Бульбенкова обшивала ЕИВ Марию Фёдоровну, её авторству принадлежат наряды, в которых ярко проявился русский стиль.

Авдотья Трофимовна Иванова, державшая ателье в Санкт-Петербурге, также шила платья и костюмы для Императорского Двора, была Поставщиком Высочайшего Двора и в своей работе добивалась больших успехов, транслируя в России европейские традиции. Она обожала слегка устаревший, но невероятно изящный стиль рококо и использовала его в аппликациях и отделке бальных платьев петербургской знати.

Интересно проследить связь моды с художественно-промышленными выставками, которые проводились в Российской империи с 1829 года по инициативе Николая I. На этих смотрах народного труда, до развития механического производства в нашей стране, главными произведениями была продукция ремесленного и кустарного производства. И производство готового платья, как и всех видов аксессуаров и материалов, из которых создавалась одежда в России, проходила именно как кустарные и ремесленные товары. Мой прадед, Иван Алексеевич Абрикосов, был удостоен чести быть одним из распорядителей выставки 1882 года, проходившей на Ходынском поле в Москве. В восьмой группе товаров выставки, относящихся к «ремесленным и разным изделиям», готовая одежда и продукция модных российских ателье были представлены полно и ярко. Из описания того, что входило в эту группу товаров, можно понять, какую именно продукцию производили сотни мастерских и ателье в нашей стране в последней четверти позапрошлого века. «Продукты вязания и плетения, басонные работы. Готовая одежда, меха и готовые меховые одежды, сшитое бельё и готовые туалетные принадлежности, шляпы мужские и женские, обувь и парики…» Перечень заводов, производивших ткани, кружева и меха, поражает обилием — причём русских фамилий у владельцев таких производств ничуть не меньше, чем иностранных. Большая часть модных ателье тоже принимала участие в этих смотрах русской экономики и лёгкой промышленности, модельеры получали высокие награды за свои труды, выставочные медали и право использовать государственный герб в рекламе своих заведений.

Драгоценные «наколки» Надежды Ламановой

Самым ярким модельером русской моды можно смело назвать Надежду Петровну Ламанову (1861–1941). Именно она стала самым ярким представителем русской национальной школы модельеров, впитавшей в себя европейские традиции и открытой к влиянию тенденций нового времени, в которых определяющим был интерес к русским традициям, породивший стиль «а ля рюс» в конце XIX века.

Надежда Ламанова родилась 14 (26) декабря 1861 года в деревне Шутилово Нижегородской губернии. Её отец был потомственный дворянин, впрочем, из давно обедневшего рода. О матери Надежды Петровны дошло очень мало сведений, известно, что она была дочерью военного. Отучившись в гимназии обязательные семь лет и ещё год по добровольному желанию, Надя решила уехать из родительского дома и самостоятельно зарабатывать на жизнь. Она переезжает в Москву и, окончив Школу кройки и шитья О. А. Суворовой, поступает на работу в модное московское ателье Войткевичей. Представительницы этой дворянской династии происходили из Польши, откуда частенько приходили модные тенденции ещё в XVII веке. У Войткевичей Ламанова работала швеёй и быстро стала ведущей закройщицей. Решив открыть собственный модный салон, Надежда проходит практику в Париже. Вернувшись в Москву, она одной из первых вводит в практику технологию наколки ткани на человеке — заказчике или манекене-дублёре. Практически экспериментируя с каждой клиенткой, Надежда Петровна внедряет авторский и крайне личностный подход к каждой модели и к каждому платью. В работе по своей технологии Ламанова преследует две цели. Во-первых, нахождение наиболее оптимальной формы одежды для конкретной заказчицы, которая бы выражала её сущность, характер и делала её фигуру максимально привлекательной. Здесь важнейшим элементом работы становится поиск расположения конструктивных элементов конкретного платья, а мастер становится волшебником.

Второй целью, которой Ламановой удавалось эффектно добиваться в своей работе, было определение наиболее подходящей ткани для воплощения замысла автора, определения и раскрытия её пластических свойств. Данный способ работы называется муляжным, является трудоёмким и очень эффектным. Трудоёмкость данного метода предполагала высокие цены, и в ателье Ламановой таковыми они и были. Вот как об этом вспоминал друг семьи Надежды Петровны, мой родственник по линии Абрикосовых, Георгий Адольфович Леман: «Я слышал от неё, что она подавала счета богатым московским купцам в десятки тысяч. Курьёзными были её рассказы, как московские купцы торговались с ней: купцы любят, чтобы им делали скидки. Скидки при этом были в сотню рублей, когда счёт мог достигать нескольких десятков тысяч рублей за три платья «от Ламановой».

Великий бал «а ля рюс»

В конце XIX века умы и сердца захватил модерн. В российском обществе он проявлял себя в стиле «а ля рюс», когда русское общество обратилось к национальным традициям в архитектуре, в оформлении бытовых предметов, в книгоиздании. Отразились эти тенденции и в модном костюме. Изучение нашего национального наследия искусствоведами и коллекционерами, открытие музеев русского искусства и мастерских княгини Тенишевой, промышленников Морозова и Мамонтова привели к подъёму национального самосознания. Самым ярким проявлением этого направления в модном стиле в России стал костюмированный бал, данный в Зимнем дворце в Санкт-Петербурге в 1903 году, к 300‑летию Дома Романовых.

Автором эскизов костюмов к этому событию стал выдающийся русский художник Сергей Сергеевич Соломко (1867–1928). Этот выходец из дворянской семьи стал прославленным русским художником, известным своими работами, выдержанными в русском стиле. Костюмы для бала 1903 года были спроектированы Соломко, а пошиты в нескольких петербургских и московских ателье. Производство платья Александры Фёдоровны относят к работе Н. П. Ламановой, а костюм Николая II к работе костюмера императорских театров И. И. Каффи. Этот бал, ставший вершиной русского стиля в модном деле, выразил стремление нашего общества к возвращению к историческим традициям. В потрясающих образах императорского бала были переплетены история, культура и уважительное отношение к мастерству русских ремесленников.