Три шага к спасению производства шерсти в России

Если спросить российских трикотажников, камвольщиков или других производителей, работающих с шерстью, почему они предпочитают использовать импортное сырьё, чаще всего в ответ можно услышать, что причина в низком качестве и высокой стоимости отечественной шерсти. Наличие проблемы очевидно, а вот есть ли у неё решение? На эти вопросы Сергей Пузанов, директор группы компаний «Пузанов Групп», с уверенностью отвечает «да!»

Сергей Викторович в последние годы известен не только как руководитель компании, более 20 лет занимающейся переработкой шерсти, но и как председатель комитета по вопросам шерстеперерабатывающей промышленности, производства, реализации продукции из шерстяного волокна и готовых изделий СОЮЗ­ЛЕГПРОМа. Кроме того, он входит в рабочую группу Совета Федерации РФ, которая занимается вопросами вывода отрасли из кризиса.

Беседовала Анна Семёнова

— Сергей Викторович, давайте начнём с причин: почему российские текстильщики отдают предпочтение импортному сырью?

— Здесь нет никаких секретов. Действительно, сегодня производство и переработка шерсти не является приоритетом у бизнеса. Неоднократно отмечалось, что для фермеров и сельскохозяйственных предприятий, занимающихся овцеводством, шерсть является в большинстве случаев побочным продуктом, не представляющим особой ценности.

Здесь свою роль сыграли два фактора. С одной стороны, за последние 20 лет доля использования искусственных волокон в лёгкой промышленности резко увеличилась, в первую очередь благодаря дешевизне и повышению потребительских качеств готовых изделий. Соответственно, спрос на шерсть как на сырьё упал, потому что снизился объём производства шерстяных тканей. С другой стороны, закупочные цены на шерсть держатся на очень низком уровне, и сельхозпроизводители предпочитают делать акцент на мясном овцеводстве.

Также важно отметить, что почти половина всей шерсти в России сегодня производится в личных подсобных хозяйствах, крестьянско-фермерских хозяйствах, где почти не ведётся селекционная работа. Племенных хозяйств, где этому вопросу уделяется большое внимание, осталось немного. И выживать им всё труднее из‑за низких закупочных цен на шерсть.

— Если вернуться к потребительскому спросу, то позволю себе не согласиться с вами: параллельно с развитием производства искусственного волокна появляются и новые материалы, для которых используются натуральные волокна.

— Безусловно, и здесь можно вспом­нить появление трикотажного меха, который используется для производства обуви и других изделий. Компания «Мех Оретекс» из Орехово-Зуева — прекрасный пример того, как можно с использованием натурального сырья производить новые материалы, пользующиеся спросом на рынке.

Да и трикотажных производств в России сейчас немало — если говорить о юге России, то их сотни. Но зачастую они используют импортное сырьё — из Китая или Турции, поскольку это позволяет снизить себестоимость и повысить объём продаж. И нашу задачу я сегодня вижу в том, чтобы разработать пакет мер и перестроить отрасль производства шерсти под современные реалии, вернуть российским производителям отечественный рынок. Я сейчас говорю даже не о премиум-сегменте, а о масс-маркете.

— Но для этого, как вы уже упоминали, необходимо изменить цену и качество российской шерсти.

— Да, именно так. Сегодня себестоимость продукции у переработчика шерсти выше, чем у производителей из Турции или Китая, и поэтому трикотажники предпочитают покупать сырьё за рубежом. Есть несколько мер, которые позволят сократить издержки и производить в России конкурентоспособную продукцию для лёгкой промышленности. Эти меры мы в течение последнего года обсуждали совместно с Министерством сельского хозяйства РФ, и Министерством промышленности и торговли, и в рамках нашего комитета СОЮЗЛЕГПРОМа, и на заседаниях рабочей группы при Совете Федерации. И первые шаги по их реализации уже делаются.

— Что конкретно вы предлагаете и делаете?

— Как человек, который более 20 лет работает в сфере переработки шерсти, я могу сказать, что начинать надо с овцеводческих хозяйств. Есть несколько моментов, которые со стороны кажутся мелочью, но в итоге существенно влияют на продукцию.

Простой пример: в процессе выращивания овец их надо метить, например, во время окота. В Советском Союзе было требование использовать для этого специальную краску «Овцевод», которая не смывается осадками, но легко удаляется с шерсти при промывке водой определённой температуры. Сейчас же овцеводы метят овец в лучшем случае масляной краской, но обычно для этого используется гудрон. Потом шерсть вместе с гудроном состригается, удалить его при промывке невозможно. Но если такая шерсть попадает, скажем, на камвольное производство, гудрон выводит из строя оборудование, его приходится останавливать, отчищать спиртом… Представляете затраты на эту процедуру? Мы при первичной переработке вынуждены вручную выбирать испачканную гудроном шерсть — так же, как мы выбираем полипропилен, растительные остатки и прочий мусор, попадающий в баулы с сырой шерстью.

При этом краска «Овцевод» по‑­прежнему производится, затраты на неё невелики — примерно 6 рублей (!) на овцу в год. Просто овцеводы не заинтересованы в производстве шерсти, повторю: для них это побочный продукт, не представляющий ценности. Поэтому, кстати, они и стригут животных как попало, смешивают шерсть без сортировки и хранят её как придётся.

Второй важный момент связан с государственным субсидированием производства шерсти. Сегодня она субсидируется по физическому весу. Например, у шерсти выход 45 %, на неё даётся субсидия в размере, скажем, 78 рублей. Точно такая же субсидия идёт на шерсть, которая даёт выход 63 %. Но в первом случае в сухом остатке мы имеем с 10 тонн 4 800 кг, а во втором — 6 300. То есть шерсть более высокого качества субсидируется меньше.

А теперь про наши предложения. Первое и главное — надо заинтересовать животноводов в качественной работе с шерстью. И сделать это можно с помощью субсидий, которые должны исчисляться исходя не из физического веса, а из выхода чистого волокна. Как его определить? Для этого мы предлагаем создавать в местах выращивания овец центры подготовки шерсти — своего рода агрегаторы, где работают сертифицированные специалисты.

Стрижку шерсти также должны проводить специалисты, которые имеют подготовку не только стригалей, но и классировщиков. Мы в своё время изучали опыт австралийских коллег: там во время стрижки разделяется шерсть базовая (например, с живота) и основная. Классировщик на месте органолептически сортирует её, затем разные виды упаковывает отдельно, проставляется маркировка, и эта шерсть поступает в центр подготовки.

В центре подготовки шерсти должны быть независимые аттестованные эксперты, которые производят отбор проб из каждой кипы и отправляют в лабораторию — например, во ВНИИОК (институт овцеводства и козоводства) или ВНИИПлем. Там выдают заключение со всеми характеристиками: тонина, длина, наличие растительных и минеральных примесей, присутствие гудрона, полипропилена и пр.

Овцевод с этим заключением идёт в региональное министерство сельского хозяйства и заявляет о получении субсидии. И субсидия выдаётся исходя в том числе из качества сданной шерсти. Причём разница в уровне субсидий должна быть ощутимой, тогда овцевод будет заинтересован в том, чтобы метить овец специальной краской, а не гудроном, приглашать на стрижку специалистов и т. д. А шерсть будет соответствовать запросам нашей лёгкой промышленности.

— Получается, что вопрос в изменении принципа субсидирования и создании центров подготовки шерсти?

— Безусловно. Благодаря этому будет ликвидирован разрыв между животноводами и предприятиями легпрома, появится экономическая заинтересованность. Но, конечно, центры подготовки нужно создавать во всех регионах, где есть овцеводческие хозяйства: в Калмыкии, Ставропольском крае, Дагестане, в регионах Южной Сибири.

В этом направлении уже есть движение. Мы сейчас создали в Невинномысске Ставропольского края первый такой центр — здесь рядом пять линий первичной обработки шерсти, мыть её также можно здесь. Планируем работать с местными учебными заведениями по программе «Профессионалитет», чтобы готовить кадры. Ведь постричь овцу тоже надо правильно, и это не так просто. Плюс требуется специализированное оборудование: стригальные машины, прессы для упаковки шерсти.

За год проделана огромная работа с заинтересованными министерствами и ведомствами, и в рамках сотрудничества с Минсельхозом и Минпромторгом, и в рамках рабочей группы Совета Федерации. Да, есть определённые сложные моменты, но я уверен, что их можно отрегулировать. И это будет сделано в обозримом будущем.

Есть ещё один важный этап, который необходимо внедрить в России, — это аукционная торговля шерстью. То есть после того, как фермер получил субсидию, а шерсть прошла первичную подготовку, сортировку, промывку, эта шерсть должна продаваться через аукционы. Причём преимущество на них должны иметь покупатели из Российской Федерации. И не просто покупатели, которые могут оказаться банальными посредниками-перепродавцами, а производители: трикотажники, камвольщики, другие предприятия лёгкой промышленности. Мы этой позиции придерживаемся, и коллеги из Минсельхоза и Минпромторга нас в этом поддерживают.

Вот три основных шага, которые мы предлагаем, — изменение принципа субсидирования, создание центров подготовки шерсти и внедрение аукционов. Конечно, есть дополнительные меры, например господдержка приобретения современного оборудования для тех же центров подготовки шерсти. Потому что, например, машина обезрепеивающая для мытой шерсти производства завода им. Королёва (г. Иваново) стоит сейчас более 9 млн рублей. А профессиональная стригальная машина импортного производства — от 70 до 100 тысяч рублей. Здесь без господдержки не обойтись.

— Получается, у вас достаточно оптимистические взгляды на перспективы этого проекта…

— Потому что вариантов у нас других нет. Сырьё есть, шерстяные вещи востребованы. Надо оптимизировать цепочку, чтобы стоимость и качество шерсти соответствовали рынку. Да, потребуются дополнительные субсидии, но, думаю, что после определённого периода, когда работа цепочки от животноводов до маркетплейсов будет отлажена, субсидирование можно будет снижать.

Есть вопросы и по развитию инфраструктуры, например, с очистными сооружениями для предприятий по мойке шерсти, а также по кадрам. Это тоже задача государства. Но если мы хотим вернуть российским производителям те рынки, которые мы когда‑то отдали нашим зарубежным коллегам, нужно продолжать начатую работу. Уверен, что это перспективное направление, которое принесёт реальные результаты уже в течение нескольких лет.